Глава первая. Как раздвигают горизонты. 

Чутко дремлющее сознание услужливо зафиксировало начавшееся шевеление в лагере. Еле слышный смешок Хели, увещевающий бубнеж Димыча, непродолжительное тюканье топора, стук весел о дно лодки... Потом, опять тишина. Я вновь успокоено нырнул в теплый уют зыбких утренних сновидений. 
Вскоре, рядом зашуршал спальник просыпающегося Дитера. Раскрыв глаза и увидев впритык к себе мою уставившуюся на него, суровую с утреца, бдительно молчаливую рожу, он, оторопев слегка, растерянно улыбнулся. 
- Guten Morgen, Viktor! - 
Я назидательно проскрипел в ответ. 
- Морген, Дитер, гутным не бывает. Древняя славянская мудрость. - и душераздирающе зевнув, полез на свежий воздух. 
- Ого! - непроизвольно вырвался возглас. Туман, такой, что хоть ломтями режь, плотно укутал нашу стоянку. Расчалки палатки терялись в призрачном молоке утренней сырости, как карандаш в сугробе. Распрямляясь и потягиваясь, я, вспоминая, где находятся, сулящие неприятности камни и коряги, медленно побрел к находящемуся в пяти метрах от нашей палатки костровищу. 
Разгоревшийся костерок тщетно пытался разогнать вокруг себя липкое тесто тумана. Подкинув дровишек и изобразив из ладоней рупор, я зычно крикнул в сторону невидимой воды. 
- Димыч, Хеля! Вы где? - 
Бодрый в первое мгновение крик, обреченно завис обессилено трепыхнувшейся мухой в невидимой паутине, в трех метрах от меня. Тишина. Дойдя до кромки берега, я повторил попытку. Из белой ваты раздался ответный клич и через пару минут сторожко крадущаяся "пелла" уже доверчиво тыкалась носом в мое бедро. Помогая приветливо улыбающейся девушке покинуть неверный пластиковый борт нашего флагмана, я дежурно поинтересовался. 
- Ну, как добыча? - Хеля восторженно всплеснула руками. 
- Мы поймали целых девять рыбок, но Димычу все мало. - 
- Нет мелочевки. - досадливо пробормотал друг. 
- На глубину ушла что ли? По ямам искать надо. Я морду кинул с прикормкой. Может еще че-нить попадется. - 
- Да ладно тебе. Солнышко поднимется над лесом, туман уйдет. Покидаем спиннинги. Ну и капканы. На уху и жареху всяко наловим. - успокоил я озабоченного добытчика. 
- Я Змее копчуху обещал. - оконтурил он свои чаяния. 
- Ну значит закоптим вместо жарехи, делов-то. Хеля, иди чаи глотать. Там Дитер где-то мается, сиротинка. - обратился я к девушке. 
- А мы с Димычем сплаваем минут на пятнадцать, ловушки поставим. - и оттолкнувшись от берега, неуклюже угнездился на носу лодки. Напарник, аккуратно выпутывая весла из зеленого ковра водорослей, уходил на глубину, держа курс на выход из бухты. 
Еще по весне, мы по хозяйски восстановили уносимые ежегодным сходом льда колья и теперь оставалось только насадить на них снаряженные капканы. Не сильно спортивно конечно, но зависеть от голой удачи изменчивой судьбы спиннингиста, не очень хотелось. Тем более, что двумя-тремя хвостами, наши минимальные потребности, как правило и ограничивались. 
Руки сами делали знакомую работу, а проснувшийся мозг привычно заполнял продуктами своей деятельности все свободное пространство черепной коробки. 
- Чего дальше? - испытывающе стрельнул взглядом в мою сторону напарник. 
- В смысле? - попытался я нащупать плоскость его мыслительной активности. - Ну как всегда. Половим рыбку, покушаем, погуляем с ребятами по фундаментам и домой. - 
- А дальше? - гнул он свою линию. Я досадливо взглянул на подельника. 
- Чего - дальше, Димыч? Что ты хочешь от меня услышать? Как тебе разгребаться по жизни? Я не знаю. Чего - дальше?! - 
Друг обреченно засопел, мучительно отковыривая от зубов невнятную мешанину слов. 
- Слушай. - надсадно закряхтел он наконец, пряча глаза. 
- Может еще куда-нибудь ломанемся? Осень только началась. Я отпуск, хоть месячный, могу вырвать. Компашка сколотилась вполне себе очень даже. А? - 
Я пожал плечами. 
- Ну хорошо. А потом что? - 
- А потом, будет потом. - он умоляюще взглянул на меня. 
- Ты только тему роди. Такую, чтобы... Ух-х. Чтобы руки-ноги сами бежали. Роди, Лысый! Надо! Иначе вилы. - 
Я коротко хохотнул и метнул в него квелой плотвичкой. Напарник сразу ожил и с отчаянной надеждой уставился на меня. 
- Самое смешное, что ее похоже и рожать-то не надо. Есть тема. Но... - 
Летающая плотва привычно взвилась в воздух со стороны Димыча и радостно  шлепнула меня по макушке. 
- Какое на хер - Но?! Давай, излагай. - 
Я посерьезнел. 
- Не все так просто друже. Думать надо. Крепко. Тема-то от Олега. Информации - ноль. Если он к ней вернется в ближайшее время, то это будет значить - хватай мешки, вокзал отходит. То есть, все будет делаться очень и очень быстро. Это здесь осень только началась. А в Саянах, уже вот-вот на гольцах снег ляжет.- 
- Ну не томи, елы-палы!  Давай, колись. - решительно сложил друг весла в лодку.
- Да чего давать-то? - охладил я его пыл. - На! Рудольф Гесс и река Уда. Вот и вся цепочка на сегодня. Твои мысли? - 
- А твои? - резонно отфутболился он. - Ты первый. Наверняка ведь уже морщил ум по этому поводу. - 
Я кивнул и попробовал озвучить свои мысли. 
- За компом, я пока что еще не сидел по этому поводу. Не до того как-то было. Поэтому самые общие наметки. - закуривая, начал я. - Так. Рудольф Гесс. Наци номер два, или три в гитлеровской Германии. В прошлом, весьма серьезный военный летчик, сражавшийся в первую мировую в эскадрилье Германа Геринга. По моему, даже ас. В мае сорок первого года, вышел из кабинета в Берлине, сел за штурвал сто десятого мессершмидта и улетел во вражескую Англию. 
Над Шотландией, в районе поместья своего кореша, какого-то лорда, вроде Гамильтона, выпрыгнул с парашютом. По масштабу события, это примерно то же самое, как если бы наш Медведев, оседлал тридцать первый Миг, ломанулся в Китай и катапультировался бы над Пекином. Гитлером Гесс впоследствии был объявлен сумасшедшим. 
То, что этот своеобразный визит не был выходкой психически больного человека - очевидно из логики последующих событий. Он благополучно прожил в Англии в статусе ВИП-пленника до начала Нюрнбергского процесса. На нем, получил пожизненное, которое и отбывал в специально выделенной тюрьме Шпандау, для нацистских бонз, под строжайшим приглядом международной охраны. Англопупов, нас, америкосов и французов. Всех узников тюрьмы, кроме него, освободили к тысяча девятьсот шестьдесят шестому году. По состоянию здоровья. 
В разгар перестройки, наш Горбач предложил амнистировать этого уже замшелого девяностотрехлетнего старика - единственного узника огромной тюрьмы. Страны-победительницы согласились вроде, только за день до освобождения, Гесса нашли мертвым. 
Официальная версия - самоубийство через повешение. Правда на горле у него, почему-то, оказалось два следа от веревки, а ничего не заметивший караул, был американским. Тюрьму Шпандау после этого, быстренько разнесли по кирпичику. Сейчас там торговый центр. 
На настойчивые просьбы мировой общественности рассекретить протоколы допросов Гесса, англичане сначала ссылались на обычную практику полувекового утаивания секретных документов, потом продлили этот срок до двухтысячного года. Потом до две тысячи семнадцатого. Сейчас, вроде как, поговаривают о две тысячи сороковом. 
Для нашей конторы, интерес могут представлять некие гипотетические документы связанные с Гессом. Протоколы допросов отпадают. Они в Англии под тремя замками. Что остается? На мой взгляд, только тот пакет предложений, с которым Гесс ломанулся к бриттам. Документы такого уровня, всегда имеют хотя бы одну копию. Если предположить, что она существует, то вполне может оказаться где-нибудь заныканной в Альпах, или еще где. Нацисткие архивы в конце войны прятались по всей территории третьего рейха в спешном порядке и кусками. 
Искать их в тупую, либо бессмысленно, либо непродуктивно. А вот если найдется человечек, который имел отношение к этой нычке - совсем другое дело. Фу-у... - потянул я еще сигарету. 
- Давай дальше. - нетерпеливо цыкнул Димыч. 
- Давай. - покладисто согласился я. - Теперь как это связать с Удой и с нашей компанией. Да никак. За исключением того, что на Уде отметился в очередной ссылке Сталин, а я сплавлялся по тем местам в августе две тысячи первого года. -
- И что? - пожал плечами напарник. 
- Не знаю. - повторил я его жест. - В порядке бреда можно предположить, что наши доблестные органы выцепили-таки этого самого человечка и поимели тот самый архив с волшебными бумажками Гесса, еще при жизни нашего вождя. Ввиду своей исключительной важности, эти бумаги Иосиф Виссарионович мог хранить в своем личном архиве. Ни самого архива, ни достоверной описи его, насколько я знаю, найдено не было. Наш Коба, умел прятать нужные ему вещи. 
А самой надежной нычкой могла быть неимоверная тьмутаракань и один единственный лично преданный человек, например по ссылке. В смысле тюрьмы. Которого нельзя перекупить, потому что деньги ему не нужны. И нельзя найти, потому что он никогда не попадет в поле зрения наших доблестных органов. 
А Тофалария, то есть та самая чудная страна в верховьях Уды, это и на сегодня абсолютно потаенное место. Повторяю - это все в порядке бреда. - я зацепился за очередной кол и стал привязывать к нему капкан. 
- Че за Тофалария? Как там насчет покопать?  - знакомо оживился Димыч, вяло шевеля ластами вновь растопыренных весел. 
- Ну представь себе территорию размером с полторы Швейцарии, где нет ни одной дороги и население в одну тысячу человек. Два поселка по обе стороны горного хребта. Один из них - Алыгджер, носит гордое название столицы и обладает шестьюстами жителями. Сообщение с внешним миром только по реке ( двести пятьдесят камэ до Нижнеудинска) и редкие коммерческие вертолетные рейсы барыг-скупщиков даров тайги. 
Тофалары - совершенно отдельный народец монголоидного типа со своим языком, культурой и традициями. Кто они, что они и откуда взялись, толком никто не знает. Так, рассуждения "на тему", некоторых "очень известных в узких кругах" ученых. Слово интернет в две тысячи первом году там было никому не известно. У них стоял в поселке телетайп и рация. Прикинь?! Насчет покопать - не знаю, не думал пока. 
Но если поразмыслить - дух захватывает. Любая стрелка на Уде по ходу сплава, может такими чудесами обрадовать! Ты же знаешь, река это дорога. Единственная в тех местах за всю историю цивилизации. И на постой путники обычно устраивались на слиянии рек. Так называемых стрелках. А они все будут наши, если будем сплавляться. Но это даже не авантюра, а гарантированный гроб. "Шестерка", брат, это тебе не хухры-мухры. Ладно, об этом потом. Думать надо, короче. Ну в общем мне нужен комп и чтобы пару дней никто не дергал. - 
Димыч пожевал губу. 
- И все-таки. Почему Олег тебе эту тему озвучил? На фига мы родимой конторе? У них что, заняться этим некому? - 
- Не знаю. - наживил я последнюю плотвичку. 
- Ты спросил, я ответил. Приедем в город - узнаем. Может быть. Все, грябай в лагерь. Жрать охота, спасу нет. - 
- Ну ты, блин, затравил. - покрутил Димыч взлохмаченной репой и взялся за весла. 
- Я же теперь спать не смогу спокойно. - 
- Ты и так теперь спишь очень неспокойно. - заржал я. - Какой уж тут сон со змеями. - 
И мы поплыли в лагерь.

Читать дальше »