-Дебальцево. 

       -1- 

Дебаль. 
Написал это слово, закрыл глаза и по воспаленной сетчатке глаз опять прошелся жуткий мерцающий жгут сине-красных трассеров, разрывных тридцатимиллиметровок спарки Буцефала, сбивающий нас как кегли, с брони танка на жесткую, промерзшую с утра обочину дороги. 
Дебаль. 
Хрип раненых катающихся в грязи, рык Дока 
- К домам, пацаны! К домам! Ползком! Друг за другом! - 
Дебаль. 
8 февраля 2015 года. 
Моя вторая Днюха. Моя и моих парней. Богом проклятый день. Забыть бы его, как страшный сон. 
Не смогу. 
Дебаль... 

-2- 

7 февраля. Утро. 

- Короче так, пацаны. - кривит губы Миша Чечен, досадливо косясь в сторону ближайшего танка, с чахоточным кашлем прогревающего застуженный дизель. 
- Ставлю задачу. Впереди, в трех километрах, деревня Новогригорьевка. Это - окраина Дебальцево. 
Горловина котла. 
Мы режем ее здесь, а с другой стороны, под Чернухино, работает Хулиган со своими парнями. 
И не только он. 
Нам надо пройти за танчиками и бэхами до деревни по полям и умудриться не подставиться под фланговый удар. Высотку справа, район депо и всю околицу деревни, уже четвертый день работает артуха. 
Ну, вы знаете. Потом - зачистка. - 
Мы переглядываясь, вразнобой похмыкали. 
Мы - знали. 
И что трескотни от артухи немеряно, и что толку от этого, как от козла молока. Земля трясется, над нами пачками пролетают, буравя спрессованный воздух хищными тушками мин и 
снарядов, "подарки" укропам. А воз и ныне там. 
Да и как ты их выковыряешь голой артой из бетонных капониров, без спешки возведенных за долгих четыре месяца "стабильной линии обороны"? 
Как?! 
Точечных целеуказаний как не было, так и нет. Да и продублированы у ВСУшников все позиции, наверняка. 
Спецов у них, еще советской закалки, хватает. И когда заканчивается наш 
концерт, укропы начинают свой. И чешут по нашей зеленке из всего 
"движимого и недвижимого" с вполне понятным сладострастием. 
Слава богу, что полоска зеленки той - минимум километр. И в каком ее месте мы болтаемся в данный момент, супостату неведомо. 
Хотя чахлая череда голых стволиков акации и кустарника, шириной максимум в двадцать метров, у нас в Питере и подлеском никто не назвал бы, не то что лесом, а вот поди ж ты, хранит пока нашу славную шатию-братию от визжащих осколков мин, снарядов ЗУшек и ВОГов, и от пуль Кордов, эта неказистая растительность. 
Так что с оценкой работы артухи, по общему умолчанию, вопрос остался дискуссионным. 
А Миша продолжил. 
- Семь танчиков и две бэхи идут веером. За ними, в отрыве примерно сто метров, идем мы. Больные, отказники есть? - 
Это он, конечно, зря. 
Нет, ну то есть понятно, что чисто формально командир обязан задать этот вопрос своим бойцам. Но отказаться от атаки непосредственно на исходной, способно только распоследнее чмо. Таких среди нас нет точно. 
Помолчав пару секунд, Чечен резюмировал. 
- Тогда все, парни. Вяжем повязки и с Богом. 

-3- 

Атака! 
Взревев прогретыми дизелями, рывком ломанулись сквозь прореженную зеленку оскалившимися, приземистыми зверюгами, бурые от многослойной грязи на броне, наши танчики. 
- Давайте парни, давайте! Боже, сохрани! - истово перекрекрестившись, шепчу я пересохшими вмиг губами и поправив белую бинтовую повязку на левом рукаве, шагнул вперед по гусеничному следу. 
Мельком оглянулся, фиксируя справа-слева неровную цепочку наших парней. 
- Я не последний. Уже хорошо. - 
За нами, опасно скучковавшись, движутся ближе к центру поляны, люди Мирона. 
Строй танков нарушился практически сразу. 
Первая пара, оголтело рванув к следующей полоске зеленки на дальнем краю поля, оглушительно рявкнула оттуда первыми залпами, тщетно выцеливая на кромке высотки справа, притаившиеся там ПТУРы и "Сапоги", тянущие к ним хищные, дымные щупальца своих ракет. 
Остальные танки, сразу притормозив, неуклюже завальсировали на голом поле, пытаясь сбить возможную наводку неведомым расчетам укроповских противотанкистов. 
В самую гущу разгорающегося боя, из зеленки, кубарем выкатился обалдевший от начавшейся какафонии, заяц. Он серым комочком застыл на мерзлой земле, между двигающимися мимо бойцами, прижал дрожащие уши к спине и выпучил сверх всякой меры округлившиеся глаза. 
На его ошарашенной морде трехметровыми буквами было написано 
- Ох, ну ни ни фига ж себе, сгонял за морковочкой! - 
- Беги отсюда, косой! - крикнул кто-то. - Потом похаваешь. - 
- Не спать! Шевели булками, уроды! Отстаем! - надсаживался в хрипе Доктор, стремясь поскорее загнать нас под призрачную защиту следующей лесополосы. 
По полю рацвели первые бурые кусты разрывов. На удивление некрупные. 
- Ага. Пехоту пока игнорируют. Только по танкам долбят. Супер! - мелькнула шальная, радостная мысль. 
И тут же воздух запел, зачирикал мелодичным посвистом ищущих свою жертву 
крупнокалиберных пуль. 
- Накаркал, мудак. - с размаху плюхнулся я на землю. 
- Подъем! Бегом! К зеленке! - ярился Док где-то справа. Оттуда же, со стороны высотки, по сучьи затявкала, зачастила невидимая нам ЗУшка, щедро рассыпая по полю трассирующие пунктиры смерти, мгновенно вспухающие тугими облачками воздушных разрывов. 
Ближе. Еще ближе. Еще... 

Все сразу и как-то одновременно оказались у передней кромки поля, оставляя за спиной частые хлопки зенитных двадцатитрехмиллиметровок. 
Оба первых танчика, уже не торопясь, сторожко проминая землю гусеницами, двинулись дальше. 
- Да-а. Не позавидуешь парням. - прикинул я чувства танкистов, замурованых в броневом склепе и каждую секунду ожидающих последнего в их жизни звука взрыва кумулятива, прожигающего за тысячную долю секунды, толстенный борт бронекорпуса. 
Чечен, оглянувшись и убедившись что все целы, шагнул на следующее поле. Мы - за ним. 
- Что же за поля здесь такие? Под гольф их что-ли тут раскатывают? -  
ощерился я, сгоняя с загривка стада засуетившихся мурашей смертной 
истомы. 
Выдвинувшаяся вперед бэха, шедшая по левому краю, вдруг нелепо дернулась, получив в бочину плюху и замерла обреченно. 
- Тоха, с "семеркой" сюда! - зорал Камаз, углядевший впереди какую-то, 
невидимую пока остальным, опасность. Черкас, подкинув на плечо РПГ-7 с балдой термобары в трубе, сместился к Сане. 
Мы уже в центре второго поля. Воздух вокруг нас ощутимо загустел, наполнившись визжащим, шипящим, свистящим металлом. 
Мать моя женщина! Как тут идти-то?! 
Три разлапистых столба разрывов почти одновременно выросли на промерзшем черноземе чуть впереди нас. 
Самый дальний, метрах в пятнадцати от меня. Ближний - в метре от головы 
уткнувшегося рядом со мной носом в землю, Злата. 
- Злат! Злат! - вырвался из пересохшей глотки обреченный вой. Тот поднял голову и дикими взглядом уставился на меня. 
- Ты как, в порядке? - 
Он, чуть катнушись с боку на бок, проверил целостность  своего 
щедро залепленного грязью тулова и согласно мотнул башкой. 
- Нормально. - 
- Цирк. Так не бывает. - полез наружу истеричный смех. - Ну веселуха! - 
- Пацаны! Вперед двадцать метров к тростнику и залечь! - оперевшись на локоть приподнялся Миша, пытаясь углядеть отставших из своего воинства. 
Мы, извиваясь поджаривающимися пиявками, заскользили к спасительной низинке. 
ЗУшка решила заняться нами вплотную. Ее азартно поддержала минимум пара АГС и что-то из тяжелого стрелкового. 
Поздно, с-суки. Поздно. 
Локализовали-то они нас четко, конечно. Только пологий бугорок справа не давал прямой видимости и залпы ложились или с недолетом в верхушку холмика, или с перелетом метров в десять, слева. 
АГСы укропов тут же перешли на навесную траекторию, но резко пристреляться по распластавшимся на земле фигурам, у них сразу не получалось. 
Их разрывы по три-пять выстрелов, ложились с приличным разбросом чуть впереди и особых хлопот пока не доставляли. 
Да и оба танка-лидера, попятившись назад, не скупясь долбили из пушек по ощерившейся огнем вражескую высотке, не давая укропам припухать в совсем уж курортной обстановке полигонной стрельбы. 
Сзади наконец-то, бестолково как всегда, но плотненько заработала наша арта, накрыв эту долбаную высотку щедрым ковром разрывов. 
Чечен, на секунду приникнув к рации, дал нам отмашку на отход и мы, сначала ползком, а потом и в рост, пригибаясь затрусили к только что оставленной зеленке. 
Добежали, упали, пересчитались. Все целы? Обалдеть! 
Отдышались и перезарядив подствольники, у кого они были, затопали по крайнему перед исходной, полю. 
Укропы решили, что отпускать нас просто так, было бы невежливо. И устроили-таки бурные проводы. 
Хорошо, что видеть они нас уже не могли, да и артушники наши все никак не 
угомонятся. 
Но нашлись, нашлись у них нессыкливые пацаны и стали работать по нашему квадрату, невзирая на артуху. 
Вдумчиво и со вкусом 
С трех сторон сразу. 
Тем более, что поле это - просто биллиардный стол размером один на ноль-восемь километра. И в какой его части мы оттягиваемся назад, сообразить - большого ума не надо. 
Танчики эти, как...голая жопа на сугробе. Демаскируют. 
Ну? Еще пятьсот метров и мы дома. А там бугорочки разные, воронки уютные... Дерева всякие торчат. 
Даже полуземлянка с брезентовым верхом из связанных плащ-палаток имеется. 
Услышал сзади надрывный гул танкового движка. Нервно оглянулся, выравнивая сбитую напрочь дыхалку. 
Ну его на хрен, этот танчик. Намотает меня драгоценного на гусянку, пукнуть не успею. 
Увидел карабкающегося на броню Бодрого и еще пару наших. Замахали руками, подзывая к броне. 
Не испытывая никакого энтузиазма от предлагаемого такси, подбежал и ухватившись за руку Соловья, вползна передок, под бревно орудийного ствола. 
В момент, вся толпа подбадриваемая надсаженным ревом Дока, умудрившегося перекричать танковый дизель, гроздьями повисла на ребристых блоках динамики Т-64. 
Тот, поурчав, поелозил на месте и как обожравшийся жук-навозник, грузно двинулся на исходную. 
Неужеличерез пять минут все закончится? Не верю! 
- Да что ж я за мудак-то такой?! Опять накаркал. - 
Между нами и совсем уже близкой зеленкой, четкими ровными рядами, под углом примерно в семьдесят градусов, как в замедленном кино, стали втыкаться в землю длинные серые карандаши, озаряясь при ударе, через одного, яркими вспышками. 
Я зажмурился, отсчитывая про себя последние секунды своей бестолковой жизни.
Грады в тридцати метрах по фронту, когда ты на броне передка танка... это без вариантов, ребята. 
- А в сумке, в Стаханове, полная фляга спирта. - мелькнуло напоследок острое сожаление. 
- И ведь какой-то баклан выжрет его за милую душу, и даже не поинтересуется, как хозяина звали! - 
А танчик кряхтя заполз в зону поражения и не торопясь огибая ближайшую неразорвавшуюся, нелепо торчащую из земли ракету, ввалился в спасительную зеленку. 
Мы, соскочив на землю, загалдели все разом. 
- Док, это чего такое было?! Почему грады не сработали? Ведь полпакета легло минимум! - 
- Парни, кто видел, из бэхи кто живой остался? - 
- Почему только два танчика стреляли? Пошли мазуте морду бить. Хотя Дизель у них красавчик, конечно! - 
- Как у Мирона? Потери есть? - 
- Закурить дайте, пацаны! - 
Галдеж, крики, смех, хлопанье по плечам. Дым сигарет. 
Радость. 
Бурная радость людей, обнаруживших себя вдруг живыми. 
Какая тихая и уютная у нас зеленочка. 
Санаторий. Спа-салон! 
С каким домашним шелестом, пролетают над нашими непутевыми головами, по хозяйски озабоченные снарядики САУшек, неся запоздалую ответку укропам. Как домовито хлопают по ближайшим к нам кустам, сухие разрывчики ВОГов. 
Ой, минка шлепнулась в ста метрах сзади. На поле. Не пригибаясь, удивленно оглянулись. 
- Глупышка. Мы же не там. - 
А какое забавное косоглазие у укроповских снайперов. Милые, душевные люди... 
Курим, ржем, вытряхиваем из замерзших пятилитровок ледяное крошево питьевой воды, в пересохшие глотки. 
Кто-то передает по кругу пачку галет из сухпая. 
Живем братцы! 
Хорошо!

Читать дальше »