-4- 

Они были чудо, как хороши... 
Но взглянув на кислую мою физиономию и влёт оценив полное отсутствие тремора вожделеющего самца, состроили оскорбленные гримаски и невесомо кружась, растворились в поисках более благодарного объекта. 
И только та, самая юная и нетерпеливая, гибкой походкой скользнула ко мне, понимающе заглянула в глаза и тихонько тронула краешком губ заскорузлую от трехдневной щетины щеку. На прощание... 
- Выстрел! - 
Трех-четырехсекундный свист и последующий затем разрыв стодвадцатки впереди в деревне, мгновенно превратил лежбище релаксирующих тюленей в разоренное стойбище нервно перескакивающих друг через друга, судорожно выискивающих спасительные норки тушканчиков. 
Выстрел-разрыв, выстрел-разрыв. Еще. Еще. Еще. 
- Вот это да! - упоённо бодал я лобиком неподатливое дно окопа, стремясь еще хоть чуть-чуть заглубиться в спасительный грунт. 
Со стороны птицефабрики, в трех километрах от нас, басовито загудели танковые дизеля. 
Там, уже с недельку как, квартировали три укроповских Саушки и сколько-то танчиков с бэтэрами. 
- К бою! - выдохнул Пасечник, пробегая мимо меня по окопу. 
Я, очень не торопясь, в коленно-локтевой позе, развернулся в нужном направлении, еще разок прислушался, привстал и на полусогнутых, оч-чень шустро засеменил к своей ячейке. 
Добрался, отдышался, проверил наличие своего немудрящего скарба, достал окончательно сплющенную пачку Мальборо. 
- О, покурим. - пробасила свалившаяся мне на голову, неимоверная тяжесть. 
- Виталя! Твою мать! - взвинченно отозвался я. - Чего ты все по 
брустверу шастаешь? Без понтов никак, штоль? - 
- Не боись, Витек. - потянул он из пачки раскатанную в блин сигарету. 
- Кому суждено на бабе помереть, тому водка похер дым. Чего-то они сегодня плотненько кладут. На пожарке, как бы пацанам не досталось. Рэмбу видел? - 
- Туда Пасечник побежал, разберется. - я аккуратно высунул нос в направлении птицефабрики. Вроде никого. 
Движки гудят, а пыльных шлейфов нет. И не подключаются пушечки укропов к своим минометчикам. Странно. 
- Да не пойдут они днем, Витек. Не парься. Совсем что ли безголовые? Подавят нам на клитор с полчасика движухой и все. А из под горы по таможне, с трех камэ из пушечек класть - пустое дело. Еще Россию зацепят по дурости, то-то ответка прилетит. Мало не покажется. - 
- А мины на хера по деревне кладут? - все никак не успокаивался я. 
- А это, чтобы тебе служба медом не казалась, боец. - хмыкнул Виталя. - Ну может еще чего надумали? Я знаю? - 
Вынырнувший из-за изгиба траншеи Пасечник, присел к нам на минутку. 
- Непонятное движение в курятнике, парни. Наши вчера, оказывается, внагляк на мотоцикле, прямо по дороге к ним заскочили. Развернулись, пульнули из "семерки" по танчику и сдриснули назад. А через пару минут, еще один заход крутанули. Два молодых пацана с пожарки.  Ковбои, мля. - 
одобрительно покрутил он головой. 
- В итоге, минус танчик. Потвержденный. Мелочь, а приятно. Вот укропы себя в ловушке и осознали. Вроде и сила при них, а вход-выход исключительно по нашему разрешению. Уходить им только по дороге можно, а вдруг мы из кустов захотим их ребрышки пощекотать? 
Очко-то не железное. А по темному шариться, совсем стрёмно. Ни авиация, ни 
артуха им выход не прикроют. Такие дела. А нам теперь гадай, чего они отчудить надумают. Ладно, я дальше пойду. За Шуриком приглядите. Тюмень никто не видел? - 
Мы не сговариваясь, философски пожали плечами. Витя вздохнул и зарысил дальше. 
Мины теперь падали гораздо реже. С периодичностью примерно в пять минут. И от нас далековато. Метров шестьсот не меньше. Ближе к центру деревни. 
Я решил-таки проведать Шуряна. Виталя, сплюнув себе под ноги, поерзал монументальным задом устраиваясь поудобнее и я понял, что роль мать Терезы он однозначно спихнул на меня. 
Вздохнул, отряхнулся, выкрутил из клешней кореша затерявшуюся там невзначай свою пачку сигарет, обозначился "добрым словом" по этому поводу. Пошел. 

-5- 

Шурик лежал распластавшись на дне окопа. Колотило его так, что на ум ничего кроме - падучая, не приходило. Зыркнув на меня шалым, мутным глазом, он криво оскалился замороженной улыбкой и осторожно подобрал под себя ноги, усаживаясь пониже в ячейке. 
Я молча сел рядом. 
- Чего это вы так распереживались, товарисч? - осторожно стал приводить его в божеский вид. - Во тебя колбасит! - 
- У меня всегда так, когда нервничаю. С детства. - тоскливо отбоярился он. 
Я скептически промолчал, проглотив очередной вопрос о наплевательском отношении морпеховской медкомиссии к здоровью призывников. Установление истины, не входило сейчас в перечень приоритетных задач. 
- Сегодня жена позвонила. - заунывно начал Шурик. - Чего-там с просрочкой кредитов. Орет - давай приезжай, разруливай. На работе, боюсь уволят. Я же послезавтра из отпуска должен выходить. Написал им вдогонку "за свой счет", когда уезжал. Похоже - не подписали. - 
- Сань, послушай. - собрался я с мыслями, переждав очередной выстрел-свист-разрыв. - Депрессняк при обстреле и после, это нормально. Это надо просто пережить. Ну чего ты в самом деле? Нормальный, боевой пацан. Все при тебе. Справишься. Не делай поспешных поступков. Самому же потом стыдно будет. Ты пойми - нам, по большому счету, пофиг. Что был ты, что не был. 
Тебя же никто сюда за шиворот не тащил и никто здесь тебе ничем не обязан. И обьяснять ты мне ничего не должен. 
Хочешь - воюй, хочешь - уезжай. Хозяин - барин. 
Только тебе потом с этим жить дальше. 
Тебе! Всю жизнь. - 
- Да я об этом весь день думаю. - глухим эхом отозвался он. - Глупо все получилось. Сорвался впопыхах, тылы дома не прикрыл... В Ростове две недели потерял впустую. Сейчас вот бытовуха на жену навалилась. 
А кому разгребать? - он, с надеждой на понимание, уставился на меня. Мне стало неприятно и неуютно продолжать разговор. 
- Ладно Шура. Мальчик ты взрослый, разберешься. Не кисни, короче. Я пошел. - и стараясь не встречаться с ним взглядом, развернулся к себе. 
- Ну что, спекся бобик? - требовательно протянул лапу Виталя, вымогая очередную сигарету. 
- Не факт. - вздохнул я, доставая совсем уж истончившуюся пачку. - Может переломается еще. Знаешь, если по чесноку, то кабы не моя голодовка, не поручусь, что пару раз в штаны не навалил бы. 
Когда еще привыкну? Ты, другой что ли? - 
Виталя посопел, обдумывая ответ. 
- Ну ведь не навалил? А теперь и не навалишь уже. Так? - 
Я благоразумно промолчал. Что там впереди, на этой войне? Кто знает... 
А потом, уже по темноте, при очередной "боевой", потерял я таки Шуряна. Просто выпустил из виду. И перекрикиваясь в траншее, мы так и не услышали его голоса. И только по возвращении, старшина обстоятельно поведал нам, что перед ужином пришел к нему по тихому Шура, сдал ствол и бочком-бочком, стараясь не отсвечивать, двинулся на российскую таможню. 

Крайним за потерю бойца, мы назначили Пасечника. 
- А я тут при чем? - изумился Витя. 
- Если будешь так по утрам орать, по поводу каждой приблудившейся Сушки, вообще без личного состава останешься. - подвел итог прениям, как всегда вынырнувший из ниоткуда Тюмень, в обнимку со своей неразлучной СВД. 
- Нет, чтобы наклониться к ушку сомлевшего бойца и нежно прошептать ему 
- Однако воздух, паря. Иди зубки чистить, тудыть твою в коромысло. -. 
Херовый, короче командир, из тебя будильник. 
Одно слово - Изваринский! - 
Мы долго и охотно смеялись, беззлобно подначивая друг друга, искренне радуясь, что вот и прошел еще один день этой войны. 
И все живы. 
И до победы стало ближе еще на целый день. 
А она обязательно будет - Наша Победа. 
И это так же верно, как и то, что завтра будет новый день. 
И его тоже очень хочется пережить. 
Каждому. 
И мне. 
Мой завтрашний, девятый 
день войны.

Читать дальше »