-6- 

Поднявшись к себе и воскреснув под жесткими струями 
контрастного душа, я не торопясь набил пустые рожки, любовно почистил ствол, 
тщательно вымыл руки и прикурив заветную сигарилку, развалился на кровати. 
Ой, как хорошо-то. 
Несмотря на то, что в голове продолжали мелькать рваные 
фрагменты картинки недавнего боя, мысли потихоньку выстраивались в нужном 
порядке. 
И сразу навалилась тоска. Она была потаенной, но 
непереносимой, как зубная боль. Она ввинчивалась в мозг и перехватывала 
дыхание. Я закрыл глаза и озлобляясь непонятно на что, заговорил сам с собой. 
- Ну что, герой, да? Сбегал, накрошил укропов? Типа - 
изничтожил врагов? А ничего, что эти враги на одном с тобой языке 
разговаривают? А ничего, что все мы, по обе стороны - русские и наши общие 
пращуры, в гробу переворачиваются, проклиная нас?! - 
- И что? Мне теперь молиться на них? Или ты забыл, 
с-сука, что видел в Новосветловке, в сентябре, после Айдара? Напомнить, что эти
русаки там с мирными творили?! А не ты ли, в июле, в замершем от ужаса 
Луганске, шел по мертвым улицам, пропитываясь насквозь вездесущим трупным 
запахом тех же мирных и корчился от слез ненависти? Кто-нибудь, когда-нибудь 
узнает, сколько стариков, баб и детишек загнулось тогда в городе по подвалам? 
Без воды, жратвы, лекарств. По ним что, святые духи градами и авиацией долбили 
целенаправленно? По городским кварталам, электроподстанциям, водозаборникам. 
Их что, этих твоих бедолаг-укропов, штыками к пушкам 
подталкивали? 
А Изварино тебе приснилось, да? А "Дякую Боже, що я 
нэ москаль", на чьих футболках написано? А татухи со свастикой? А 
Саур-могилу расстрелянную, напомнить?! - 
- Да пошел ты в жопу со своей священной ненавистью! 
Напряги мозги, дебил. Это же мы допустили, что из них двадцать три года даунов
делали. Это же мы молчали, когда их трудолюбиво учили ненавидеть все русское. 
Понимаешь? Мы!!! 
И эти пацаны, ошметки тел которых сейчас вынимают из 
автобуса, жизнью своей заплатили за то, что ты занимался всякой херней, пока в 
их доме умные ублюдки разжигали пожар. И теперь ты весь из себя такой красивый, 
носишься с автоматом по пепелищу и косишь людей налево-направо. Пожарник, 
блядь. - 
- Слышь ты, Достоевский. А тебе не кажется, что это 
очень странно - обвинять односельчан в том, что они недостаточно энергично 
помогали тушить пожар соседу, в то время, как сам хозяин, с визгом, писком и 
половецкими плясками, азартно плескал бензин ведрами в занимающееся пожарище? И 
вообще. 
Будь проще, не парься. Пойди сходи на укроповский блок, 
в ту же Станицу и расскажи этим славным ребятам, про их невъебенную русскость. 
Про правила войны, православные традиции, милосердие к мирным. 
Чего сидишь? Иди! Очень будет интересно посмотреть, с 
каким удовольствием эти "заблудшие души" будут наматывать твои кишки 
на ближайший плетень. 
Запомни, урод. На той стороне бегают с автоматами не 
безмозглые детишки-потеряшки обманутые плохими дядями, а взрослые мужики. И они 
сделали свой выбор. Вольно или невольно, не важно. И будут за него платить. Все 
будут. Все! 
А на войне, цена одна. - 
Хлопнула входная дверь. Я с трудом разлепил глаза. 
Зашедший Узбек, не глядя провалился в кресло и набычившись уставился на меня. 
- Что?! - рывком уселся я на кровати. 
- Через полчаса, как вы уехали, укропы выставили бэтэр 
на автостанции. И первые три легковухи с мирняком из Луганска, разнесли в хлам. 
- 
Я зажмурился, сцепив зубы до боли в деснах. Что может 
сделать тяжелая, четырнадцать с половиной миллиметров, пуля из КПВТ с 
гражданской жестянкой, мы очень хорошо себе представляли. Олег продолжил чужим, 
равнодушным голосом. 
- И ведь прекрасно знали, твари, что это мирняк. Я базар 
экипажа с каким-то их командиром слушал. Из бэтэра сообщили, что видят белую "шестерку" 
с мешками на крыше. Типа - картошка. А им в ответ - валите на хрен. А в машине 
древний дед с бабкой. Я у них пять минут назад документы проверял. - Олег,  поморщившись, с силой провел ладонью по лицу. 
- Устал чего-то. Приходи часика через три в гости. Баня 
будет. Все, пошел. - и грузно поднялся, направляясь на выход. 
На пороге остановился на миг и глухо произнес. 
- Об одном жалею. Что не дошли мы до Поссовета. Ох и 
отвел бы я там сейчас душеньку. На все сто. - и затопал вниз по лестнице. 

Читать дальше »