-4-
Тридцать метров. Двадцать. Пятнадцать! Да кто же там?!
Ну не вижу ведь ни хрена.
- Нацики! - заорал лежащий в паре метров от Тохи Тюмень
и тут же всадил в "Богдана" очередь в полрожка. И мгновенно
оборвалась до предела натянутая тетива тишины. Два десятка стволов одновременно
загрохотали, стремясь поскорее выплеснуть так долго удерживаемую бешеную
ярость.
Чуть впереди меня, раздался громкий хлопок, секундное
шипение и на асфальте дороги, прямо перед бампером бусика, вспухло небольшое
облачко разорвавшейся "Мухи".
Дрогнула у кого-то рука, не вовремя.
Автобус, чуть вильнув, безвольно покатился
притормаживая, на простреленных покрышках, с каждой секундой покрываясь все
новыми и новыми десятками пробоин. Повар, недолго думая, развернулся на колене
и практически не целясь спустил курок.
Да и чего там ему выцеливать? С его-то опытом, да с
двадцати метров.
Балда термобары, с жутким грохотом вплющилась в капот,
вынося движок в салон автобуса и окутывая его черным дымом.
Нехотя взмыл вверх кусок жестяной обшивки. Все
моментально приникли к земле, оглушенные взрывом.
Умолкнувшая было на секунду стрельба, возобновилась с
прежней силой. Перещелкивая рожок, я, пользуясь моментом, чуть отклонился от
долбящего прямо над моей головой, озверевшего Фолькса.
Ой-ёй-ёй, ухи мои ухи.
Что-то мелодично свистнуло пару раз, совсем рядом.
Мать моя женщина!
Ай, да и хрен с ним. Все - потом.
Высадив еще пару-тройку скупых очередей, обнаружил, что
стрельба практически прекратилась и тоже притормозил. Автобус стоял, нелепо
скособочившись и лениво дымил провалом моторного отсека.
Странно, что не загорелся. Парни начали аккуратно
приподниматься, настороженно переглядываясь и не сводя стволов с
"Богдана". Но там все было кончено, похоже. Ни выстрела, ни звука, ни
движения.
Задняя дверь нараспашку и под ней на асфальте, обмякшая,
распластанная фигура. Безжизненные силуэты многочисленных истерзанных тел, с
трудом угадываются в изуродованном салоне.
Да. Здесь, похоже, совсем все.
Какие забавные мысли у меня в голове. И сам я, вроде как
со стороны на себя смотрю. А чего это Вова так смешно пасть разевает?
- Чего? Отходим?! -
Я мигом снова совместился со своей тушкой и мгновенно
пришел в себя. Вернулись звуки, запахи, ощущения. Войлочным комком напомнил о
себе пересохший язык, нещадно царапающий закаменевшее нёбо.
Как-то разом ожили окрестности. Гулко заухал АГС слева.
К нему тут же охотно подключилась парочка ПК, щедро разбавленная бисером
автоматной трескотни.
Где же вы раньше были, родные?
- Мужики! Все! Отходим! - еще раз проорал, надсаживаясь,
Док.
Блин, а Поссовет как же? Вот же он, рядышком!
- Пошли, пошли. - ярится Вова. Знает командир истинную
цену секундам на отходе. Знает. И гонит нас нещадно, но с оглядкой, назад на
вал.
Оставляя за спиной уныло чадящий, безмолвный автобус,
перекатом, группками по три-пять человек, подстраховывая друг друга,
откатываются парни по Пятой линии к ж\д переезду.
- Как же громко я дышу-то?! А ноги какие деревянные
уже?! Может ну их нафиг, "Мухи" эти? Ведь сдохну на валу, как пить
дать. -
Пропустив нас мимо себя, свернулось прикрытие с
Барбашовки и припустило следом, беспрестанно оглядываясь назад.
Ну вот он наконец, знакомый огород, с нависающим над ним
валом.
Выстрел-разрыв, выстрел-разрыв. Ухнули в зеленку первые
мины, отсекая нас от моста. Неприцельно, но кучно и щедро. Похоже, вся веселуха
только начинается.
Сверху, от будки обходчика, деловито зачастил наш ПК.
Ну, Манюне виднее конечно. Высоко сидит, далеко глядит. Хотя, по мне, лучше бы
он помолчал, пока мы с вала не скатимся.
- Дон, Узбек! Вызывайте водил! Время! - рыкнул
принимающий парней у насыпи Док. Ну прямо курица-наседка пересчитывающая
выводок.
Я сорвал рацию с левого плеча разгрузки. Жалобно
хрустнула отломавшаяся клипса.
- Гена, жрать давай! Мародер! Жра-ать! -
Тишина. Через секунду, задыхающийся Узбек брызнул вязкой
слюной на динамик своей радейки.
- Медведь, с-сука! Жрать давай!!! -
Молчит эфир. Да что ж такое-то!
Читать дальше » |