Подползла крайняя пара. Один - целый. Да, разведка 
Моих - никого.  
- Как вы там, пацаны? - Должны, должны были успеть оттянуться назад. Чечен с Доком за шкирятник вытащат. 
На пинках в укрытие загонят. 
Я знаю Дока. Я ему верю. Кому еще верить, если не ему. 
Ладно. Это все потом. 
Подобьем бабки. 
В зеленку нас вышло одиннадцать харь. С учетом ступни Алика, четверых бойцов затрехсотил сволочь пулеметчик, на поле. 
С-сука. Хотя лох чилийский, конечно. 
В его-то условиях, у меня хрен бы кто ушел. 
Значит, повезло. 
Так. За минусом Бомбы и Ярого, у нас на четверых раненых, пять здоровых. 
Ха, здоровых. 
Я посмотрел на изможденные, черные лица парней и скривил губы в корявой усмешке. 
Огурчики, ёпть! 
Ну что, надо идти. Ползком, само собой. Как минимум, еще метров четыреста вдоль посадки. Пока чахлая поросль зеленки не загустеет достаточно, чтобы прикрыть нас надежно с правого фланга 
Хотя бы с правого. 
Двинули. 

Снова пошла месить снег за зеленкой, раздерганная, неровная цепочка парней. Я полз за Манюней. Парень поверив в благополучный исход, явно воспрял духом.
Ну молодца! Ну монстр! 
Вообще, все как-то оживились осознав, что еще ни разу в зеленке пули над нами не свистели. Передние даже встали на четыре кости и шустро засеменили вдоль чахлой лесополосы, стремясь побыстрее оказаться на непросматриваемом участке. 
- Ложись уроды! Жопы поотстреливаю! - заорал я, зная, сколько неприятностей сулит пренебрежение к последним метрам пути. 
Какое там... Ломанулись, как мамонты на водопой и уже сидят вольготно под раскидистым кустом, доставая сигареты. 
Р-разведка... 
- Алик! Не вздумай вставать раком. Ползи. - углядел я впереди начавшего подниматься Олега. 
Тот послушно шлепнулся на пузо. Дополз. Сел рядом с парнями. Я отвлекся на Манюню. Тот вроде в порядке.Снова пополз, глядя вперед. 
И обомлел. 
Прямо по полю, держа курс на наши позиции, опираясь на так и не брошенный автомат, внагляк ковылял Алик. На дважды простреленных ногах. Бодренько так.
- Куда, блядь! Ложись мудак! - рванулся я наперез. 
- Стой, батя. Не суетись. - придержал меня за рукав один из разведчиков. 
- У нас, один совсем плохой. На голимой злости чапает. Мы так прикинули, идем напрямки. Парами. Здоровый с трехсотым. Дистанция тридцать метров. - 
И действительно, кто-то из парней догнал Олега и придерживая его за локоть, зашагал рядом. 
- Почему мой первый? - застрял в глотке возмущенный крик. 
А на поле уже выходила вторая пара. 
Да ипись оно все конем! 
- Вставай Женька. Пойдем домой на хрен. Затрахало все. - Он послушно поднялся и мы зашлепали вслед за остальными. За нами выдвинулась оставшаяся тройка. 

Идем. Тишина. 
Интересно, я схожу с ума, или просто уже на том свете? Может глюк? 
На середине поля, Манюня неловко скользнув культей по бушлату, снова стащил повязку. 
Надо перевязать. Чем? 
Дождались замыкающих, расселись на земле, как на бульваре, перемотали Женьку. Все так солидно, не торопясь, по домашнему. 
Сил изумляться уже не было. 
Парень, что поделился ипэшкой, пошел вместе с нами. 

Идем-бредем, разговоры разговариваем. 
Коротко протарахтел пулемет с высотки. Пули легли неприцельно. В десяти метрах впереди. 
Мы даже не пригнулись. 
Нам надо, мы идем. Ему надо, оно стреляет. 
Какие проблемы? 
Зашли в следующую лесополосу. За ней поле и наша исходная. Дом родной. 
Оп-па! 
Со стороны "дома родного" игриво так, просвистело несколько пулек. 
- Ну вот почему на исходных, всегда самые долбокваки остаются? - вяло удивился разведчик. 
- А ведь как дойдем, даже харю начистить будет некому. Все отмажутся на раз. Зеленая ракета есть? - 
- Откуда? - удивленно поднял я брови. 
Спрашивать у казака зеленую ракету можно с таким же успехом, как например, астролябию. Не по чину нам такие девайсы. 
Впрочем, как и каски, и броники, и промедол.И многое, многое другое. 
И тут меня пробил идиотский смех. Парни встревоженно покосились в мою сторону. Я успокаивающе замахал руками. 
- Бу-бу-бу, зеленые тапочки. Чего? Зеленые тапочки! - хрипло ржал я, выдавая бессмертную фразу из "О чем говорят мужчины.". 
- Дон, ты чего? - всерьез обеспокоился Манюня. 
А меня прямо-таки колотило в падучей. Весь прикол в том, что даже не помню когда и по какому поводу, но сунул я по осени в разгрузку, халявную, зеленую ракету. Так и таскал ее, сиротинку, с тех пор. 
Не знамо зачем. 
- Вы просите песен? Их есть у меня! - жестом, которому позавидовал бы и старина Копперфильд, вытащил я на свет божий картонный цилиндрик. 
И вытер набежавшие от дикого смеха слезы. 
- На, пуляй. -Парень засандалил яркую зеленую звездочку в стылую изморозь над нами и мы побрели дальше. 
За сто метров до нашей лесопосадки, оттуда как ошпаренная вырвалась бэха и скрежеща всеми своими сочленениями ломанулась к нам. 
На броне сидел Бомба с трогательно опущеным в люк стволом автомата. 
- О, какая торжественная встреча! - съязвил облегченно Манюня. 
Парень посветлел лицом. Его явно отпускало помаленьку. 
Ну, красота. 

Да ну их на хрен, решили мы и дали бэхе отмашку в сторону последней пары, только вступившую на наше поле. Железяка сговорчиво умчалась в указанном направлении. 
Потом снова к нам. 
- Давай, давай. Садитесь. Трехсотых сразу, не вынимая, в больничку повезем. - заорал соскочивший с брони Ярый, распахивая створки десантного отсека. 
Мы, капризно поджав губки, кряхтя полезли вовнутрь. 
- Скажи водиле, пускай у нашей палатки тормознет. Я вылезу. Мне связь нужна, доложиться. - крикнул я из мазутного чрева. 
Ярый кивнул и захлопнул дверцу.  

                                                -13- 

Волоча с трудом выкрученный из клешней Алика автомат, я подошел к костру. 
- Пацаны, корректировщика не видели? - 
С легким испугом поглядывая на мое закостеневшее мурло, парни отрицательно покачали головами. 
- Тогда закурить дайте. - чья-то рука с готовностью протянула Прима-донну. 
- О, чай! Не возражаете? - 
Не возразили. 
Я в два глотка опорожнил почти полную крышку от солдатского котелка, сладчайшего дегтярного чая. Сплюнул крошки заварки с губ. 
- Спасибо. Увидите мужика с рацией, скажите, пусть к палатке подойдет. Я прилягу. Лады? - снова кивки. 
Теперь соглашающиеся. 
Ввалился в нашу землянку, сложил у входа автоматы, не глядя шмякнулся на землю. Закрыл глаза. 
Дома. 
Не думалось, не переживалось, не вспоминалось. 
Пусто везде. 
В голове, в душе, в сердце. Время снова остановилось... 
С улицы, под брезентовый полог просунулась чья-то закопченая рожа. 
- Слышь, мужик? С твоими, отсюда связи нет. Сейчас на штаб бэтэр пойдет. Попробуй оттуда. Едешь? 
Я кое-как поднялся, сгреб свое железо и выполз на улицу. Бэтэр стоял рядом.Через полчаса я был в деревне у штаба. 
Вьюн и Истребитель оживленно суетились за столом, раздавая налево-направо ценные указания. Я молча ждал. 
- Тебе чего? Кто такой? - поднял на меня глаза Истребитель. 
- Связь с Чеченом дай. - проскрипел я. 
- Доложить надо. Скажи, вышел Дон с трехсотыми. Аликом и Манюней. - 
- Мы знаем. - зачастил тот. - Пацанов уже в больничку отправили. 
- А Чечен знает? - 
- Нет с ним связи. Только если через Стаханов, по телефону. - 
- Мне похер как. Докладывай. - Истребитель метнулся в соседнюю комнату и забубнил в рацию. Снова высунулся к нам. 
- Дон, как позывные пацанов? - 
- Алик и Манюня. - 
- Понял. - нырнула голова обратно. 
Я взял со стола пачку сигарет. Закурил. 
- Чего там, в деревне? - 
Вьюн насупился. 
- Плохо. На четырнадцать часов, у Чечена пять трехсотых. Из семи танчиков, пять подбили. Пытались парней вытащить и сами легли. 
Сейчас собираем новую бронегруппу. Два танка и две бэхи. - 
Он еще чего-то говорил, я не слушал. 
Жизнь кончилась. 
Из шестерых оставшихся в деревне наших, пять трехсотых. И это данные трехчасовой давности! 
Когда же я сдохну-то? Как хорошо и уютно в могилке. Спокойно. 
Вышел, как в тумане. Побрел на ватных ногах, к нашему дому. 
Все. Кончились батарейки. 
У ворот с кем-то разговаривал Бодрый. Заметив меня, изменился в лице. Подбежал, принял стволы.Повел в дом. 
- Ну что там, Дон? - загалдели парни. 
Я рыхло осел на диван. Хорек открыл банку с кашей, поставил ее на печку греться. Протянул мне кружку с чаем. 
- Не знаю, мужики. Мы с Манюней и Аликом, утром выходили. В штабе сказали - у наших, пять трехсотых. Насколько тяжелые, не знаю. Собирают им еще одну бронегруппу на выход. 
Херня это все. Пацанам по темному надо выходить. Пехом. По нашему маршруту. Это если, кроме Камаза, все ходячие. - 
А если нет? Блядь. Там же оэрбэшники оставались. Они куда делись? Хотя, у них самих два двухсотых и три трехсотых. Без учета тех, с нашего поля. 
Это только то, что я знал на утро. А сейчас сколько? Их кто выносить будет?!- Если отсюда техника пойдет, собирайтесь парни. Кто может. 
Встанете на исходных, чтобы эти моромои наших на выходе не покосили. Бодрый, проследи. - 
Рома, осознав, кивнул и умчался к штабу. Мне помогли рассупониться и сами стали лихорадочно собираться. Я плюхнулся в кресло в комнате и провалился в забытье. 
Краем уха слышал шум движка подъехавшего бэтэра и топанье ног наших парней.Потом - тишина. 
Увидел на полу, брошенный кем-то, распотрошенный бинт. Поднял. Подвязал руку. Снова обмяк в безвременье. 
В голове наконец-то заклубились какие-то обрывки мыслей. Лучше бы их не было. 
- Тоха, Фантом, Малой, Камаз, Чечен, Доктор. Где вы, как вы парни? 
Живы ли? Кто из вас уже остывает растерзанным кулем, рядом с Ирбисом и Витей? Может, пока я сижу здесь, кто-то из вас выпотрошив последнюю пачку патронов, отстреливается отчаянно, пытаясь выгадать еще минутку-другую жизни для остальных, корчащихся на промерзшей земле от невыносимой боли. 
Господи, за что? Чем я так разгневал Тебя? Как мне оправдаться теперь перед собой? Перед родными наших парней? Ведь единственный, целым и невредимым вышел. Как в глаза людям смотреть, Господи?! - 
Хлопнула резко и заныла жалобно входная дверь. Я подскочил и рванулся к выходу. 
Что?! 
В проеме, оскалившись, стоял растрепанный Доктор. Целый! Живой! 
За ним Миша. За ним все остальные. 
ЖИВЫЕ!!! 
Я окаменел. Кадык, хрустя, застрял в гортани. 
Сказать что либо, было невозможно. 
Док, ошпарив меня бешеным взглядом, толкнул ладонью в лоб. 
- Спасибо, Дон. За трехсотых. - 
Каким-то чудом я прохрипел. 
- Не за что. Они все сделали сами. -

Читать дальше »